Кеннекс сидел, вжавшись телом в бархатное кресло, нервно теребя пальцами ткань на подлокотнике. Он сильно нервничал. И если первое время это было связано с недоверием и постоянным ожиданием подвоха, порождаемым паранойей, то сейчас его волнение приобрело… несколько другой оттенок. Вкус.
Где-то в глубине души он уже отлично понимал, что с ним происходит и почему он так сильно волнуется перед каждой встречей с новым другом, но он отказывался это принимать. Даже верить в подобный расклад. Он надеялся, что ошибается, что неправильно истолковывает свои эмоции, а главной причиной было просто отсутствие опыта в общении с людьми.
Но с недавних пор все изменилось. Райан, с которым он за последние три месяца встречался каждую неделю, стал чем-то новым в его жизни, чем-то значимым. Порталом в какую-то совершенно иную вселенную, где он мог спокойно ходить по улицам в его компании, подолгу сидеть в кафе за чашкой кофе, посещать шумные места и вечерние сеансы старого кино, не чувствуя при этом никакого дискомфорта. 
Джон впервые за долгое время чувствовал себя спокойно и уютно, но это продолжалось всего месяц.  Одна из их встреч сорвалась, совершенно внезапно, когда Портер кинул ему короткое сообщение об изменившихся планах, ничего так толком и не объяснив. Не то, чтобы Кеннекс настаивал на их прогулке по галерее вулканского искусства, в котором он ничего не понимал, за их недолгое знакомство Джон понял, что Райан – парень немного… ветреный, но так делать не будет. К тому же, как он уже успел понять по перепискам его соседей по общежитию (он не смог удержаться, и ему было почти стыдно за такую наглость) и его самого, Портер иногда влипал в неприятности.
Действовать открыто он не мог. Было очевидно, что даже при их устоявшихся отношениях, которые можно было рассматривать как дружбу, парень будет, мягко говоря, огорчен тем фактом, что Кеннекс рылся в его переписках с друзьями и личных файлах. И скорее всего, прекратит общение. Границ он не переходил, конечно же, но незаконное вторжение в личную жизнь – это незаконное вторжение в личную жизнь.
Проштудировав около 500 сообщений как минимум от 7 кадетов, а еще чуть не застрелившись от хитросплетения любовных интриг в стенах Академии Звездного Флота, Кеннекс все же нашел то, что искал. Судя по разговорам, один из громил со своими друзьями собрался подправить Портеру лицо лишь потому, что девушка этого самого качка весь вечер пялилась на Райана во время одной из гулянок. Ее можно было понять, его друг были правда красив. А вот почему надо бить Райана, а не девушку, Джон так и не понял, но смирился с тем фактом, что его друга изобьют, с трудом высидев на одном месте весь день, ожидая вечера, чтобы написать парню и спросить о его самочувствии как можно невиннее.
К счастью, ничего серьезного не произошло, и Портер отделался лишь парой царапин, но Кеннекс не мог оставить друга неотомщенным. Избив Райана, они затронули кусочек его темной души, которая сразу же начала действовать, чтобы не просто проучить шпану, а преподать им урок на всю жизнь, если она у них вообще сложится.
В чем он сильно сомневался, когда отправил с анонимного ящика в полицию данные о том, что все трое были замешаны с запрещенными синтетическими наркотиками и избиением девушки во время прихода.
После этого случая у Кеннекса и появилось это чувство. Тянущее, волнующее, будто выворачивающее его наизнанку каждый раз, когда Портер долго не отвечал или был чем-то расстроен. Оно рождалось где-то в животе, медленно расползаясь по телу, охватывая легкие, не давая нормально дышать.
Это же чувство появлялось, когда они встречались, но накрывало с еще большей силой, когда было пора расходиться по домам.
В конце концов, Кеннекс понял, что не может спокойно работать. Взял недолгий перерыв в работе неделю назад, проведя три дня в диком приходе, надеясь, что хотя бы наркотик сможет снять эту странную, чуждую ему одержимость человеком.
Ага, как же.
Весь вчерашний день он пытался привести себя в порядок, выспаться, собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
Он ведь не знал, чувствует ли Портер то же, что и он сам, и от этого Кеннексу становилось только паршивее.
Три часа назад они, как и договаривались, встретились в центре на набережной, перекинулись парой фразой о самочувствии, Кеннекс коротко описал программу, над которой в данный момент работает, опустив ту часть, которая касалась личности заказчиков, и они медленно двинулись вдоль канала к зданию старого кинотеатра.
Джон чувствовал, как у него дрожали ноги во время прогулки и каждую минуту ждал, что ему вот-вот станет дурно. К счастью, в кинозал они зашли раньше, чем это произошло. Заняли свои места, и Джон смог успокоиться. По крайней мере два часа они не будут разговаривать, и он сможет взять себя в руки.

Кеннекс рвано выдохнул, едва сдерживая эмоции. Ему показалось, что в тот самый момент, как губы Портера коснулись его нежной кожи на ухе, все чувства, все его существование на миг превратились в сияющую суперновую.
Было это случайностью или чем-то спланированным, Джон не знал, но ему это было уже и не важно.
Он к нему... прикоснулся. Дотронулся своей кожей до него, и это было так нежно, что Кеннексу чуть не стало дурно. Восхитительное мгновение, продолжение которого требовало и сердце, и тело.
Но он не мог. Не мог себе этого позволить. Максимум, на что он был способен сейчас – это сбежать с ним с сеанса, чтобы уединиться в каком-нибудь кафе, где у них будет возможность все обсудить.
Что он и сделал, слегка толкнув Райана в бок и зашептав ему на ухо:
-Я ошибся с выбором фильма. Прости. Может быть лучше… прогуляемся?

***

Уже через 15 минут они стояли на улице. Кеннекс застенчиво озирался по сторонам, едва соображая, что делать дальше. Они, наконец, выбрались из зала, темного и душного, где им приходилось сидеть через чур близко к друг другу и постоянно касаться.
На него вновь накатило странное желание сбежать отсюда как можно скорее, как можно дальше от Портера, от самого себя,  своих чувств, которые в кинозале стали для него абсолютно очевидными и понятными.
Он влюбился.
Он просто в него влюбился, впервые в своей жизни, окончательно и бесповоротно.
И теперь теряет дар речи каждый раз, когда видит его прекрасное лицо, забывает, как дышать, когда Портер, вероятно забывая о странностях Джона, начинает пристально вглядываться в его глаза.
Это было так восхитительно потрясающе и странно одновременно, что Джон не знал, что с этим делать, уповая на веление судьбы.