Все было просто… прекрасно.
С момента того самого разговора в квартире Кеннекса, их отношения сильно изменились. Стали более доверительными, но порой мужчина замечал мелькнувшие отголоски ненависти или отвращения к себе на его лице, когда Джон так или иначе упоминал взрыв или организацию, членом которой являлся.
Он его прощал. Спокойно относился к тому, что тот мог пропасть на пару-тройку дней, не сказав ни слова, а затем вновь появиться на пороге их квартиры, будто ничего и не случилось.
Быть может, в глубине души Кеннекс понимал, что это было меньшим, что он заслуживает. И так же он понимал, что, рассказывая все Портеру – делает его соучастником всей своей незаконной деятельности. Он безо всяких скандалов отпускал Райна, когда тот считал нужным, чтобы юноша мог побыть один, отдохнуть от его присутствия.
Несмотря на все, что произошло, на всех их разговоры, которые были между ними за 2 месяца, Портеру нужно было время. Много времени, чтобы не просто принять ту информацию, которой его пичкал Джон, а понять ее. Пропустить ее через себя, чтобы потом вновь, но уже своими мыслями дойти до того, что так хочет донести до него Кеннекс.
Всем всегда необходимо время.
В этот день они решили провести вечер в ресторане, чтобы потом пройтись через улицы до дома пешком. Когда они вышли, уже смеркалось, начал задувать неприятный осенний ветер, от чего Кеннекс как-то странно поежился и хотел было предложить добраться до дома на транспорте, но в последнюю секунду передумал. Ему и правда хотелось прогуляться, а Портер начал рассказывать историю, которая была явно не предназначена для чужих ушей. Джон шел, едва шагая в ногу с мужчиной, изредка кивая головой и перебивая, чтобы задать вопрос. Чем дальше они шли – тем больше удалялись от центра, звуков, шума дороги и людей, снующих по улицам. Становилось заметно темнее и менее красочно – широкие проспекты превращались в улицы, прямые и даже унылые, в которые то тут, то там врезались узкие проулки, концы которых исчезали где-то в кромешной тьме.
Кеннекс уже подумывал над тем, чтобы сменить район проживания и квартиру, но все никак не доходили руки.
Им оставалось пройти уже относительно немного, когда Кеннекс, будто почувствовав интуитивно что-то неладное, сильно сжал ладонь Портера, беспомощно завертел головой по сторонам и кивнул подбородком в сторону тупика, примыкающего к улице. Оттуда из темноты, словно заклинившая голограмма, на них надвигался силуэт, едва различимый в темноте, царящей вокруг.
«Всего лишь человек, прохожий, как и мы с Райаном».
«Верно. Всего лишь человек. В полтора раза выше и шире тебя. Поздно вечером, выныривающий из темноты, прямо как… Максвелл».
«Убийца».

Чувство паники и страха полностью поглотило разум Кеннекса, которому оставалось только молча стоять за спиной у Портера и всматриваться в лицо мужчины, который находился уже напротив его Райана.
Он его не знал, конечно же. Знакомых своих он мог пересчитать по пальцам одной руки, и этот человек явно не входил в их число. Джон стал немедленно перебирать в голове все контакты, которые у него были за последнее время, начиная от официантки в сегодняшнем ресторане и заканчивая парнем-драгдиллером, который сидел в одном из общих чатов, где он связывался со своими заказчиками.
Заказчиков у Кеннекса тоже было не очень много за это время, он взял месяц назад одну работенку, которая оказалась настолько трудоемкой, что Джон был вынужден отказаться от нескольких проектов, даже несмотря на хорошую оплату. Один из работодателей был… очень настойчив в выполнении всех условий, да к тому же, постоянно его поторапливал и спрашивал, насколько он конфиденциален в своей работе. Такое отношение ему не нравилось совершенно, его постоянно дергали глупыми вопросами, но этот проект был ему важен. Особенно – с технической стороны.
Как оказалось, заказчику тоже был он важен. Особенно – отсутствие каких-либо свидетелей и исполнителей после того, как он будет завершен. 
Наравне с беспокойством, в нем медленно разгоралось еще одно чувство, куда более опасное и темное. Портер закрывал его своей широкой спиной от человека, который потянулся куда-то за пояс, и для Кеннекса не было секретом то, за чем именно.
Кровь застучала в висках.
Он не должен пострадать. Не из-за него. Его это не касается.
Но было уже слишком поздно, действия разворачивались стремительно, но Джону все равно казалось, что время в переулке стало вязким и ощутимым в воздухе. Все вдруг стало переворачиваться с ног на голову и терять привычные очертания.
До Джона долетела какая-то короткая реплика от мужчины, которая и послужила спусковым механизмом для Портера.
Быстрые, резкие движения парня ярко контрастировали на фоне грузного тела, которое по сравнению со своим противником двигалось нелепо и тяжело. Движения Райана казались взвешенными и будто… доведенными до автоматизма. На миг в голове у Джона промелькнула мысль, что его любовнику не приносит никакого дискомфорта вот так выворачивать человеку руку и утыкать его лицом в землю. Кеннекс вспомнил, как сам несколько месяцев назад проснулся в луже собственной крови. Ему стало дурно.
Мужчина сделал пару шагов вперед, неуверенно, будто сам боялся попасть под горячую руку, ну крепко уцепился за плечо, сильно сжимая пальцы.
-Остановись, Райан, ты что творишь? Оставь его в покое, убьешь ведь!

На глазах Кеннекса происходило что-то ужасное и совершенно непоправимое. И это не об убийстве, а о Портере. О том, чем он становился, как терял свою человечность по кускам, когда наносил удар за ударом, глядя, как мужчина постепенно оседает на пол, харкая и выплевывая сгустки крови.
Кеннекс поймал себя на мысли, что восхищается тем, что видит. То, как Райан наносит удары, как кровь разлетается в разные стороны, оставляя красные росчерки на стене, как рвано хватает воздух мужчина, которому уже пришла в голову единственная возможная развязка всей этой ситуации. 
Его завораживало то, как Портер отнимает у человека жизнь своими собственными руками, а не устраивает все при помощи технических манипуляций, наблюдая за вершиной своей работы откуда-то с вершины небоскреба. То, что сейчас у него в руках находится абсолютная власть над жизнью конкретного человека, и что этот мужчина смотрит в глаза своей смерти с человеческим лицом.
Кеннекс никогда не видел, как Максвелл применяет силу или убивает кого-то, но был готов поспорить, что его действия не вызвали бы такой бури эмоций у Кеннекса. У Райна все происходило так, будто это было не убийство, а художественный акт во имя искусства.
Жестокость Портеру шла. Даже слишком.
Джон больше не старался его остановить, это было абсолютно бессмысленно, да и Кеннексу не хотелось. Мужчина лишь стоял чуть поодаль, восторженно глядя на то, как переливается темная кровь у Портера на руках. Густая, обволакивающая пальцы и стекающая за рукава, окрашивающая ткань в кричаще-красный оттенок. Как растрепались его идеально уложенные светлые волосы, как на лице, ровном и всегда немного бледноватом, проступил румянец. Как налились кровью его глаза.
Когда его любовник грубо поднял с земли мужчину, почти шепча сквозь плотно сомкнутые зубы что-то очень гневное, Кеннекс лишь заинтересованно склонил голову на бок, уже зная, что Портер сделает далее.
Джон вновь коснулся плеча своего возлюбленного, когда тот попятился в обратную сторону прочь от распластавшегося на земле тела.
-Райан…  - тихо окликнул его Кеннекс, вдруг поняв, что понятия не имеет, что сейчас у парня на уме. И что он чувствует, когда красная пелена наконец спала, и он стоял в шаге от тела человека, которого лично избил, а затем сломал шею. – Посмотри на меня.
-Скажи что-нибудь, я умоляю тебя.

Сейчас он его действительно боялся. Нет, эта ситуация не имела ничего общего с тем, когда Кеннекс сам получил от Портера, здесь было уже что-то… совсем иное.
Он все еще продолжал ошарашено смотреть на возлюбленного, когда тот взял в свои окровавленные руки его ладонь, оставляя на ней дорожки крови, все еще неприятно теплой.
Это из-за него Райан стал таким. Таким… темным. Он уподобил его себе. Изувечил и развратил его душу, превращая бедного, несчастного Райана, которому не посчастливилось познакомиться с ним, в злобную карикатуру на самого себя.
Именно это делало его поистине чудовищем, раз он позволил другому человеку, столь ему дорогому, пасть так же низко, как и он сам.
«Моя вина. Я его испортил».
«Он стал лучше. Он сделал гораздо больше, чем ты, чтобы вы могли быть вместе. Чтобы вы были достойны друг друга».
«Я не знаю, на что теперь он способен».
«Посмотри, как он прекрасен в тусклом свете фонаря. Как переливается кровь на его руках, как горят его глаза, когда он сморит на тебя. Он стал тем, кем ты всегда хотел его видеть. Он стал воплощением той силы и уверенности, которых тебе никогда не достичь».
Теперь уже Кеннексу придется мириться тем, кем является, кем стал Портер.
Мужчина мелко задрожал и прикрыл глаза, когда руки возлюбленного опустились на его скулы, вычерчивая одному ему понятные узоры на щеках.  Ему было нечего ответить на его слова.
Только сейчас он понял, что на улице стало невообразимо холодно, но в объятиях возлюбленного было так тепло и уютно, что он этого просто не заметил.
Джон мягко коснулся его губ и тихо зашептал:
-Идем домой.  Нельзя здесь больше оставаться.

Всю дорогу до дома они шли молча. Кеннекс вцепился в руку Портера так, будто его хотели у него отнять, будто эта их совместная прогулка, превратившаяся в бегство с места преступления – последняя в их жизни.
Джон постоянно озирался по сторонам, чтобы проверить, не идет ли еще кто за ним, не видел ли кто-то произошедшее в тупике, но вроде все было тихо. А еще он наблюдал за Райаном, следя за ним краем взгляда.
Когда они вошли в квартиру, Кеннекс молча отправился на кухню, пропуская Портера в ванную и оставляя его наедине.
Он искренне хотел ему помочь, но считал, что будет только мешаться ему в данный момент. Сначала он сам должен был в себе разобраться.
Джон так и остался беспомощно стоять посреди кухни, лихорадочно соображая, как помочь своему возлюбленному. Душевный разговор о первом убийстве и сопровождающих его эмоциях? Очень романтично, но вряд ли ему это хоть как-то облегчит его душу.
Взгляд мужчины упал на ноутбук, одиноко лежащий на пустом столе. Он может ему помочь. Он сотрет все записи и отчеты полиции, сразу, как только они обнаружат труп мужчины в проулке и задокументируют это, чтобы Портер был вне каких-либо подозрений, чтобы это убийство было стерто с лица земли, оставшись лишь в их памяти. Он сделает это. Сделает все ради Портера, как тот ради него.
Кеннекса вывела из его мыслей внезапно наступившая в квартире тишина. Доносившийся из ванной шум воды затих, заставляя воображение Кеннекса нарисовать сразу несколько крайне неприятных вариантов событий, разворачивающихся в ванной комнате. Райан в таком состоянии мог быть способен на все. Особенно на глупости.
Джон ворвался в ванную без стука, испуганно уставившись на стоящего у зеркала парня.
Сейчас, при ярком свете ламп, он выглядел просто чудовищно. Будто постарел в один миг на несколько лет. 
Кеннекс потоптался на пороге, неуверенно шагая в комнату. Также неуверенно протянул к нему руку, все также нерешительно увлекая его за собой, усаживая мужчину на край ванны.
Он даже боялся к нему прикасаться, у него создавалось впечатление, будто одно его неловкое движение – и тот рассыпается, как замок из песка. И он потеряет его. Не спасет. Разрушит лишь своим прикосновением.
Джон взял губку, смочил ее в воде и опустился на колени перед Портером, начиная медленно стирать засохшую кровь с его пальцев.
-Райан… Тебе нечего бояться. Никто тебя не найдет, никто тебя у меня не отнимет. Я обещаю.
Разбавленная водой кровь вновь растекается ржавыми пятнами по ладони и медленно капает с пальцев на белый кафельный пол.
-Чтобы не случилось. С тобой, со мной, неважно. Я всегда буду рядом. Всегда поддержу тебя, чтобы ты не сделал.
Джон берет в руки полотенце, такое же белое, как и все в этой ванной, и заботливо вытирает руки Портера, откидывает полотенце в угол и берет ладони Райана в свои, едва касаясь их губами.
-Я люблю тебя. Кем бы ты не стал.