Только захлопнув за собой дверь и исчезнув из поля зрения кадетов, Николь позволила себе радостно, почти по-детски улыбнуться и резко опустить сложенную в локте руку под шипящий шёпот «йесссс». Уже через секунду она, как ни в чём не бывало, выпрямилась, гордо подняв подбородок, поправила блузку и надменно зашагала по коридору, постепенно испаряя улыбку со своего лица. Она старалась не думать о том, кто может встретиться ей в их общем инженерном отделении, и в то же время очень хотела, чтобы этот кто-то увидел её, светящуюся и вдохновлённую после первого урока, чтобы увидел, что у неё всё прекрасно получается. Но Николь отчаянно гнала эти мысли прочь, и чем дальше она становилась от аудитории, тем отчётливее вспоминала, что, в действительности, совершенно не может вспомнить, когда ела в последний раз.
Забросив документы на стол в своём кабинете, Николь неторопливо направилась к выходу из здания, всем сердцем надеясь, что не встретит никого из своих коллег или студентов, кто бы удлинил её и без того длинный путь к обеду бессмысленными разговорами. Но она уже подходила к лестнице, когда услышала «доктор МакДауэл» где-то далеко за своей спиной.
«Достаточно далеко для того, чтобы притвориться, что я ничего не слышу».
Так она и поступила, торопливо скрывшись на лестнице, и позвонила своей коллеге Саре, которая не раз выручала Николь и помогала в расследованиях и с кем Николь она обедала чаще всего. Но Сара никак не хотела отвечать на звонки, поэтому Николь пришлось ограничиться отправкой тоскливого голосового сообщения. Она уже подходила к парковке, а Сара так и не перезвонила, и Ники начала лихорадочно перебирать в памяти графики всех своих друзей и коллег, прикидывая, кто бы мог оказаться сейчас свободен и кого можно было бы позвать куда-нибудь на обед. Немного в мире существует вещей, которые Николь ненавидела бы так, как посещение ресторанов в одиночестве. Она уже начала жалеть, что не отозвалась на голос кого-то на этаже инженерного отделения, возможно, этот кто-то составил бы ей компанию, будь это студент или преподаватель. В конце концов, ей ведь так важно завести как можно больше знакомств и внедриться в доверие как можно большего количества людей. Она зависла у двери своего кара, получив уже третий отказ слишком занятых друзей, как её внимание привлекли два женских голоса: знакомый и незнакомый. Николь оторвалась от коммуникатора и подняла взгляд куда-то вперёд, через крышу своего кара, когда заметила свою новую начальницу в сопровождении какой-то молодой девушки, вероятнее всего, студентки. Когда их взгляды встретились, Николь добродушно улыбнулась и вяло помахала рукой в знак приветствия.
– Доброе утро, адмирал! Тоже собираетесь на обед?

Отредактировано Nicole McDowel (2015-10-06 22:00:50)

Предположение Эмилии оказалось верным. Эта таинственная особа определенно была преподавателем. Шатенка чисто машинально вновь окинула ее с головы до ног, стараясь предугадать, какой же предмет может являться специальностью мисс МакДауэл. Вместе с тем Эми поймала на себе весьма заинтересованный взор женщины, на что спокойно улыбнулась ей уголками губ. Пожалуй, девушка даже привыкла к такому вниманию, ее зачастую представляли довольно просто: или же дочь Джоан Крайз, или же дочь Брюса Вилмора.
— Мисс Вилмор, Эмилия Вилмор, — Эмма переводит свой взгляд на мать. Собственное имя шатенка произносит с гордостью, собственно говоря, как делала это и всегда. Эми понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к одинарной фамилии, но, кажется, ей все же это удалось. К тому же, данная мера была оправданной. Одно дело быть дочерью вице-адмирала, совсем другое — дочерью коменданта Академии Звездного Флота. Хотя последнее, если быть уж совсем честной, Вилмор несильно скрывала, но и не кричала об этом на каждом углу.
— Конечно же, нет, — невозмутимо отвечает Эмилия точно так же шепотом, чтобы ее услышала только мама. Девушка всегда была рада новым знакомствам. Да, вероятно, это время Эми хотела провести наедине со своей матерью, но перспектива, что к ним присоединиться кто-то еще — не была такой уж и плохой, — Все в порядке?.. — ее голос по-прежнему звучит тихо. От взора Вилмор не скрывается некая обеспокоенность коменданта.  То, как сначала осмотрелась Джоан, потом оглянулась. О, Эмма прекрасно знала, что ее мать ничего не делает просто так. Каждый ее поступок имеет свои мотивы, обычно, весьма значительные, наверняка и для этих действий были причины. Только вот, какие?.. Конечно же, многие оглядывались после недавних событий, даже боялись…  Признаться честно, Эмилия тоже была в их числе.
— Что же касается коммандера Ройстона, — шатенка позволила себе вернуться к беседе, которую она вела с матерью несколькими мгновениями ранее, — У него весьма любопытная манера изложения информации. Но он явно знаток своего дела и может заинтересовать студентов. И да, это немного специфично и очень интересно, — Эми улыбается, бегло наблюдая за мисс МакДауэл. Та старательно что-то ищет в своем телефоне, ну или же делает вид. Эта особа была довольно любопытной, по крайней мере, так показалось девушке.
— Все в порядке, мисс МакДауэл? — вопрос звучит довольно дружелюбно со стороны Вилмор. Она и правда хочет получить на него ответ, — Что скажите, если бы мы предложили Вам присоединиться к нам за обедом? — раз ее мать спросила мнения Эммы на этот счет, то наверняка сама хотела предложить это женщине. А раз Эмилии подвернулась хорошая возможность озвучить это вслух, то почему бы нет?.. Шатенка весьма многозначительно посмотрела на маму, чуть наклонив голову набок.

Ники оторвала взгляд от телефона практически сразу после того, как вспомнила о существовании Билли: он не отказался бы составить ей компанию, даже если ради этого пришлось бы транспортироваться из Сингапура; но предложение, которое она сейчас получила, казалось заманчивее. Ники с улыбкой перевела взгляд с Эмилии на Джоан: «Понятно, о чём вы шептались». Приглашение её несколько удивило, но зато вычеркнуло несколько вариантов из её алгоритма подозрений и расследований: раз мать с дочкой нисколько не смущает присутствие столь чужого человека, как Николь, значит, никого они не ждали. Скорее наоборот: Джоан явно подозревала свою подчинённую, и это Ники даже показалось забавным. «Тем лучше, если ты хочешь меня подвезти: увидишь, что у меня совершенно не было планов на день. Чёрт, придётся пойти на такую жертву».
– С удовольствием, – с вежливым добродушием ответила Николь, задумавшись о том, не выглядит ли её согласие несколько… навязчивым. В конце концов, это она начала разговор об обеде, Джоан её могла бы и не заметить, а после столь печально зависла со своим телефоном, словно напрашиваясь на приглашение. Даже если так, она не собиралась отворачиваться всякими дежурными «о, не беспокойтесь, не хочу мешать вам провести время в узком семейном кругу» или ещё чем-нибудь в таком духе, тем более Джоан уже села в машину и вряд ли бы расслышала слова Николь.
Ники набрала сообщение Саре, спрятала телефон в сумку, закрыла дверцу кара и неторопливо подошла к кару Джоан. Он выглядел определённо лучше: возможно, его купили совсем недавно. Кару Николь было уже семь лет, если не больше, и она с неприязнью вспомнила о Хендерсоне, потому что именно после разрыва с ним ей пришлось сменить свой автотранспорт, на котором бывший жених со всей присущей ему бездумной жестокостью выместил всю свою злобу и отомстил за хозяйку. «Ещё бы подбросил мне мёртвую птицу, идиот».
Впрочем, Николь не так часто ездила на каре: куда чаще она пользовалась велосипедом, и если бы она действительно лишь собиралась отправиться на обед – переоделась бы во что-нибудь более удобное и крутила бы педали навстречу еде.
Ники открыла заднюю дверцу и элегантно расположилась на своём сидении рядом с Эмилией, с улыбкой посмотрев на неё.
– Очень любезно с вашей стороны, – Николь снова обратилась к Джоан, – у меня как раз сорвалась встреча с подругой… совсем уже забыла, каково это, когда нет времени на обед.
Впрочем, в её голосе звучало скорее неодобрение и сочувствие, чем тоска по былым временам. Чем больше Николь пыталась выглядеть уставшей от журналистской деятельности, тем сильнее сама в это верила. Она невольно снова вспомнила о Хендерсоне, который лет семь назад был бы счастлив услышать от неё эти слова, а ещё потому что Джоан собиралась вести своих подопечных в итальянский ресторан. Не самое необычное решение для жителя Сан Франциско – кажется, даже в Италии не так любят свою национальную кухню, как её уже который век почитают здесь, – но Николь в очередной раз вспомнила о том, о ком вспоминать теперь приходилось слишком часто, потому что Хендерсон обожал итальянскую еду.
Николь часто вспоминала, как договаривалась со своим главным редактором о всей этой афере и как он ей говорил: «Ничего не выйдет, Николь. Вспомни Университет Сан Франциско. Да никто не примет тебя на работу после этого, никто не поверит, что ты действительно решила уйти», – и как она его убеждала, что подготовится как следует и справится со своим заданием. Тем не менее, она сама до сих пор удивлялась, что ей, всё же, дали эту работу, но также прекрасно понимала, что нет ни одного человека в академии, кто бы ей доверял. Всё усложнял бы ещё и Хендерсон, который вполне мог бы рассказать Джоан про то, как уже однажды Николь копала на университет, о всех её обманных манёврах и всех её фальшивых приёмах: он слишком хорошо её знал. Но Николь решила идти от противного и вести себя настолько непринуждённо, чтобы ни у кого не возникло подозрений в том, что она что-то скрывает. Напротив: она была готова открыто и искренне отвечать на любые вопросы о своей работе, делиться воспоминаниями и говорить такие вещи, которые в её положении говорить не следовало бы вообще.
– Очень приятно, мисс Вилмор, – она протянула руку девушке в знак приветствия, – кадеты зовут меня доктор МакДауэл, но вы ведь не моя студентка, можно просто Николь. Так не люблю, – чуть тише произнесла она с улыбкой, – когда обращаются по фамилии.

Отредактировано Nicole McDowel (2015-10-11 14:53:28)

— Лингвистику? — эхом отозвалась Эмилия. Она предполагала нечто подобное. Почему? Потому что все были заложниками стереотипов в той или иной степени. Кто-то в большей, а кто-то - в меньшей. Так вот, Николь не производила впечатление ученого, зацикленного на своем предмете, или же инженера, то и дело пытающегося везде и всегда применить свои навыки.  Нет, это особа была весьма утонченной, в какой-то мере даже изящной. Преподаватель,  на которого наверняка заглядываются студенты. Когда шатенка выбирала дополнительные предметы для обучения, в том списке была и лингвистика, но Эми сделала выбор в пользу других дисциплин, посчитав, что если ей будет интересен данный предмет, она обязательно к нему вернется на следующих курсах.
 — У него очаровательный ресторан, — на губах Вилмор мелькает улыбка, но почти сразу же она сменяется неким удивлением, мелькнувшим на лице девушки,  —Редактор? — невольно переспрашивает Эмма, мгновением позднее понимая, что данный вопрос не слишком уместен. Эмилия слегка недовольно поджимает губы, чуть наклонив голову набок. Редактор. Неужели Николь была журналисткой? Но что она тогда делает в Академии Звездного Флота? Решила сменить поле деятельности? Те представители сферы журналистики,  с которыми шатенке довелось встречаться,  были знатокам своего дела и никогда ни при каких обстоятельствах  не оставили бы свою профессию.
Но развить данную мысль в большей степени Эми не успевает,  так как кар останавливается, а девушка вынуждена его покинуть,  бросив беглый и короткий  взгляд на свою мать.
— Да, совершенно верно, — Вилмор отвечает весьма сдержанно и кратко, говорит только по делу, попутно с этим скользя взглядом по знакомым окрестностям Сан-Франциско.  В какой-то момент Эмма понимает, что с ее стороны это невежливо,  не смотреть на своего собеседника во время беседы, поэтому переводит взгляд на Николь.
 — Простите,  я немного отвлеклась, — Эмилия улыбается уголками губ, направляясь в сторону входа в ресторан. Весьма хороший, если ни один из лучших в этом городке. В подобных заведениях шатенка бывала только в компании своей семьи, потому что ходить сюда с кем-то из кадетов Академии было явно не самой лучшей идеей. И не только потому что многие кадеты были не в состоянии позволить себе посещение такого ресторана,  но еще и потому, что большинство навряд ли могли обладать достаточно хорошими манерами. По крайней мере, именно такого мнения придерживалась Эми.